Тридцати неполных лет –
Любо ли не любо –
Прибыл Тёркин на тот свет,
А на этом убыл.

Убыл-прибыл в поздний час
Ночи новогодней.
Осмотрелся в первый раз
Тёркин в преисподней...

Так пойдёт – строка в строку
Вразворот картина.
Но читатель начеку:
– Что за чертовщина!

– В век космических ракет,
Мировых открытий –
Странный, знаете, сюжет.
– Да, не говорите!

– Ни в какие ворота.
– Тут не без расчёта...
– Подоплёка не проста.
– То-то и оно-то...

***

И держись: наставник строг
Проницает с первых строк...

Ах, мой друг, читатель-дока,
Окажи такую честь:
Накажи меня жестоко,
Но изволь сперва прочесть.

Не спеши с догадкой плоской,
Точно критик-грамотей,
Всюду слышать отголоски
Недозволенных идей.

И с его лихой ухваткой
Подводить издалека –
От ущерба и упадка
Прямо к мельнице врага.

И вздувать такие страсти
Из запаса бабьих снов,
Что грозят Советской власти
Потрясением основ.

Не ищи везде подвоха,
Не пугай из-за куста.
Отвыкай. Не та эпоха –
Хочешь, нет ли, а не та!

И доверься мне по старой
Доброй дружбе грозных лет:
Я зазря тебе не стану
Байки баять про тот свет.

Суть не в том, что рай ли с адом,
Чёрт ли, дьявол – всё равно:
Пушки к бою едут задом, –
Это сказано давно...

Вот и всё, чем автор вкратце
Упреждает свой рассказ,
Необычный, может статься,
Странный, может быть, подчас.

Но – вперёд. Перо запело.
Что к чему – покажет дело.

Повторим: в расцвете лет,
В самой доброй силе
Ненароком на тот свет
Прибыл наш Василий.

Поглядит – светло, тепло,
Ходы-переходы –
Вроде станции метро,
Чуть пониже своды.

Перекрытье – не чета
Двум иль трём накатам.
Вот где бомба ни черта
Не проймёт – куда там!

(Бомба! Глядя в потолок
И о ней смекая,
Тёркин знать ещё не мог,
Что – смотря какая.

Что от нынешней – случись
По научной смете –
Так, пожалуй, не спастись
Даже на том свете.)

И ещё – что явь, что сон –
Тёркин не уверен,
Видит, валенками он
Наследил у двери.

А порядок, чистота –
Не приткнуть окурок.
Оробел солдат спроста
И вздохнул:
– Культура...

Вот такие бы везде
Зимние квартиры.
Поглядим – какие где
Тут ориентиры.

Стрелка ≪Вход≫. А ≪Выход≫? Нет.
Ясно и понятно:
Значит, пламенный привет, –
Путь закрыт обратный.

Значит, так тому и быть,
Хоть и без привычки.
Вот бы только нам попить
Где-нибудь водички.

От неведомой жары
В горле зачерствело.
Да потерпим до поры,
Не в новинку дело.

Видит Тёркин, как туда,
К станции конечной,
Прибывают поезда
Изо мглы предвечной.

И выходит к поездам,
Важный и спокойный,
Того света комендант –
Генерал-покойник.

Не один – по сторонам
Начеку охрана.
Для чего – судить не нам,
Хоть оно и странно:

Раз уж списан ты сюда,
Кто б ты ни был чином,
Впредь до Страшного суда
Трусить нет причины.
По уставу, сделав шаг,
Тёркин доложился:
Мол, такой-то, так и так,
На тот свет явился.

Генерал, угрюм на вид,
Голосом усталым:
– А с которым, – говорит, –
Прибыл ты составом?

Тёркин – в струнку, как стоял,
Тем же самым родом:
– Я, товарищ генерал,
Лично, пешим ходом.

– Как так пешим?
– Виноват.
(Строги коменданты!)
– Говори, отстал, солдат,
От своей команды?

Так ли, нет ли – всё равно
Спорить не годится.
– Ясно! Будет учтено.
И не повторится.

– Да уж тут что нет, то нет,
Это, брат, бесспорно,
Потому как на тот свет
Не придёшь повторно.

Усмехнулся генерал:
– Ладно. Оформляйся.
Есть порядок – чтоб ты знал –
Тоже, брат, хозяйство.
Всех прими да всех устрой –
По заслугам место.
Кто же трус, а кто герой –
Не всегда известно.

Дисциплина быть должна
Чёткая до точки:
Не такая, брат, война,
Чтоб поодиночке...
Проходи давай вперёд –
Прямо по платформе.

– Есть идти! –
		И поворот
Тёркин дал по форме…

Aged less than thirty – not so old –
And willing it or nay,
Tyorkin reached the other world,
From this one passed away.

Passing over late at night,
The first night of the year,
Tyorkin had his first real sight
Of the nether sphere.

Line for line, he now descries
All in reverse, the picture is.
But the watchful reader cries:
‘What sort of devilry is this?

Today, with space flights to and fro,
And world discoveries,
Your subject’s rather odd, you know.’
Yes, I know it is.

‘It isn’t properly debated.
There will be repercussions.
The situation’s complicated’;
And similar discussions.

***

And so on; the mentor’s grim,
From line one he plunges in.

Oh, I beg you grant me this,
My knowing reader and my friend:
Upbraid me cruelly if you wish,
But first, please read me to the end.

Don’t rush in with that stupid flair
Which plodding critics feed on,
For hearing echoes everywhere
Of thoughts that are forbidden.

Commentators on the sidelines,
From a distance crying Foul,
With the ball by error flying
Straight into the enemy’s goal.

Evoking horrors every hour
From their stock of old wives’ dreams,
Threatening that Soviet power
Is being shaken to its seams.

Don’t try to scare us from your cover,
Hunting for conspiracies,
Drop all that. That time is over.
You wish it weren’t – but it is.

And you can trust in me, for I’m
Your old friend since the Terror years –
I’m not going to waste my time
Rhapsodising on the spheres.

The point’s not hell or paradise,
Satan, devils – let that go.
Cannons go to battle crosswise,
That was said long, long ago.

That’s all the author’s colloquy
Before his story starts,
Unusual as it may be
And odd, perhaps, in parts.

But let’s go on: I’m in a hurry,
Why, you’ll soon see from my story.

Once more then: full of energy,
His prime still unfulfilled,
Vassily, unintentionally,
Reached the other world.

It’s bright and warm – he looks around,
All passages and halls,
Like being in the Underground,
With slightly lower walls.

The roof ’s a very honeycomb
All multi-layered, so there is
No chance whatever that a bomb
Could penetrate a place like this.

(A bomb! He looked up at the ceiling,
Recalling them so well – and though
Tyorkin’s head had now stopped reeling,
So far he could hardly know

That from the bombs they make today,
Scientific products, you can’t save
Yourself the recommended way
Even in the grave.)



Is he dreaming or awake?
Tyorkin isn’t sure,
But sees the prints his big boots make
Stopping at the door.

All’s neat and orderly inside,
Not a fag-end on the floor.
The simple soldier blushed, and sighed:
There’s culture here,
for sure.

If winter quarters overground
Were all like this! Well, now we’re here,
Let’s have a gentle scout around,
And get our bearings clear.

A ‘Way In’ arrow. No ‘Way Out’?
None – that’s plain enough.
That’s what the welcome’s all about –
The exit’s been sealed off.

Well, that’s the general set-up here,
Although it’s strange at first.
If only one could find somewhere
Some water for one’s thirst!

From the unaccustomed heat
His whole throat was dry.
But he’ll have to wait a bit
And work out how things lie.

Our friend, alertly following,
Observes them as they come:
Trains in the terminal arriving
From the endless gloom.

And to the trains there steps across –
His dignity increased –
The silent, other-worldly boss,
A general, deceased.

He’s not alone, for at his side
Walks a bodyguard.
What for, it’s not ours to decide,
Although it’s definitely weird;

Once assigned here as a conscript,
Whatever rank you’re in,
You go on to the final verdict,
No use malingering.
So Tyorkin falls in, does his best,
And sets the record clear:
His name, his rank, and all the rest,
And how he got down here.

The general’s countenance is grim,
His voice is tired and glum.
Your regiment – he answers him,
With which one did you come?

Tyorkin comes back like a shot,
Copying his tone,
Comrade general, on foot,
And I came alone.

On foot, you said?
Yes, I admit that.
(These generals don’t relent!)
So, Private, carefully repeat that.
You’ve left your regiment?

Yes and no; oh, it’s all one.
Why argue how and when.
Right! That will be noted down.
It won’t occur again.

Here you do just what you’re told,
And that is undisputed.
Because your visit to this world
Will not, friend, be repeated.

The general broke into a grin:
All right. Now registrations.
I’d better tell you, now you’re in,
There’s rules and regulations.
We take the lot, but then we screen
Them strictly on their merits.
We have to draw a line between
The brave and cowardly spirits.

Discipline in every sphere
Has to be observed.
War is not a business where
Your own concerns
are served.

Now let’s see your army drill.
Along that platform! Then he said
Forward march! And on his heel
Tyorkin turned to face ahead.__